Как появляются токсичные матери? Не рождаются же они такими?
Бывает, что и рождаются. Случаи психопатов с детства науке известны.
Но чаще в советском роддоме рождается энное количество лет назад крошечный невинный младенец. Допустим, девочка. Назовем ее Наташа, например. Ее мать уже через пару недель уходит на работу, а девочку отправляют в советские ясли. Что там делают с подопечными выгоревшие злобные советские тетки, девочка никогда не вспомнит, но какие-то травмы останутся с ней на всю жизнь. А еще чувство покинутости и брошенности.
Девочка по психосоматике начинает болеть – ведь тогда мама берет больничный и сидит с ней, а не идет на работу. Правда, ее маму довольно быстро бросает муж, и ей вообще особо не до ребенка. И денег с регулярными больничными почти нет.
Тогда появляется отчим. Очень хороший, когда не пьет. Девочка в это верит, потому что если думать, что родители плохие, она начинает чувствовать себя плохой, неблагодарной. Как можно плохо думать про маму, которой итак почти нет рядом, а любое время вместе с ней – самый большой праздник. Девочка давит гнев как запретное чувство.То, что мама созависимая, и ни одна нормальная здоровая мать не стала бы жить с мужчиной, который напивается до белой горячки и бегает с топором за ней и ее ребенком, девочке в голову не приходит. И что ненормально ходить с ребенком по ночам по городу мимо дома, в ожидании, когда погаснет свет в их окне и можно будет возвращаться домой. Вместо того, чтобы разводиться или решать проблемы.
Но разводиться тогда было страшно. Деньги отчим пропивал, но была иллюзия, что без него было бы сложнее. Мать девочки сама выросла с алкоголиком-отцом, и для нее такая семья была нормой. А еще все это происходило в маленьком городке, где каждый тыкал в девочку, что она у отчима не родная, и что он алкоголик. Ей не покупали игрушек – не было денег. Ее дразнили в школе. Маме было не до того. Она работала и спасала мужа. Или спасалась, делая дочь своей поверенной. Девочке казалось, что общая беда в виде пьющего отчима, сближает ее с мамой. Это давало ей такую нужную мамину любовь. Но одновременно в этот момент в девочке зарождается жгучее чувство стыда за само свое существование. И желание избавиться от этого мучительного чувства.
И она решает, что надо хорошо учиться, чтобы всем доказать, что она хорошая, а они плохие. Девочке хочется быть лучше, чем она есть. Войти в привилегированное общество, стать москвичкой. Получить престижное образование. Девочка всего этого добивается, но оказывается, что это не решает никаких проблем. Потому что проблемы не в том, где она жила, а во всех полученных ею с детства травмах. Девочка выехала в Москву, а травмы из нее не выехали. Она ненавидит и завидует всем, кто не берет ее в свой круг, кто живет лучше, как будто это за счет нее, невезучей. А люди просто чувствуют ее затаенную ненависть, зависть, неудовлетворенность, склонность к сплетням и склокам, которые она пронесет через всю жизнь.
Девочка избавилась от говора, но не от провинциальности.
И вот девочка уже и не девочка. А взрослая женщина. Уверенная, что с родителями у нее прекрасные отношения. И что впереди сплошное счастье. Вышла за москвича, смогла купить квартиру. Муж непьющий, даже не курящий, чтобы точно не как отчим. Но поскольку девочка выросла с алкоголиком, постоянными скандалами она усугубляет начавшуюся депрессию своего мужа, он теряет работу и не хочет идти на новую.
Не хочет мыться и бриться. Начинает курить и пить. В принципе созависимый человек может из любого сделать алкоголика. Потому что это такая же болезнь как сам алкоголизм. Свою потребность страдать наша героиня не осознает. Ей кажется, напротив, что она хочет жить хорошо. Но не может, потому что ей не везет с людьми вокруг. Не может она повзрослеть и осознать, что управление жизнью в ее руках. Что муж такой не назло ей, а в черной депрессии, что у нее самой сильнейшее выгорание. Что ей надо разводиться с мужем, а не перекладывать свою неспособность принимать решения на ребенка. Ведь то, что дочка в 6 лет скучает по отцу, который в какой-то момент попытался вырваться из ада и ушел, для взрослой женщины совершенно не значит, что обязательно надо «возвращать» мужа.
Но гораздо удобнее переложить ответственность за свою жизнь на своего ребенка. И уже дочка этой женщины растет с уверенностью, что сломала маме жизнь. И из-за нее мама прожила с нелюбимым, ужасным человеком, а не нашла какого-то нормального мужа – которого она бы никогда и не нашла без психотерапии, потому что он созависимая и травмированная. Вместе с матерью дочка женщины учится травить отца, оскорблять его и орать на него.
Не имея возможности получить безусловную и постоянную любовь матери, пережив травму привязанности в детстве, наша героиня становится жестким нарциссом. Есть либо белое, либо черное. Ее дочка должна быть лучшей во всем и добиться всего, о чем женщина мечтала в детстве. А главное, она должна удочерить свою мать. Нести за нее ответственность, обсуждать все ее проблемы. И любить. Каждый раз, когда дочка хочет завести друзей или озвучить какое-то свое мнение, не схожее с маминым, мать упрекает ее в предательстве. Чем старше становится дочка, тем ближе возрастное отделение от матери, и тем более жестокой становится мать, чтобы этого отделения не допустить. Шантаж, пассивная агрессия, оскорбления, запугивание – все средства хороши.
Ведь в уходах дочери из дома ей видится ее собственная мать, которая уходила, и бросала. Но злиться на маму было нельзя - иначе ее могло бы и совсем не быть в жизни. А на дочь обрушивается вся ярость, все накопленные травмы. Любые попытки отстоять хоть какую-то часть своей жизни, отдельной, не такой, какой ее видит мать и не у нее под боком, мать воспринимает как удары, как оскорбление.
Дочь начинает пить, каждый день и тайком. Она становится булимиком. Первый мужчина ее насилует, но она не рассказывает об этом никому. Она уже понимает, что мать любит только себя и тот образ, который хочет видеть. Мать запрещает дочери уехать учиться заграницу по бесплатному направлению, обвиняет в том, что дочь родилась щипцовым ребенком и на нее надо было тратить время и силы, жалуется на дочь дочкиным начальникам и преподавателям и просит провести воспитательные работы.
Попрекает деньгами, образованием, кажется, даже воздухом. Либо бойкотирует, мрачная, как черная туча, либо оскорбляет за каждый шаг. Мать очень болезненно переживает вторую травму отвержения в жизни – на этот раз от своей дочери, которая заменяла ей мать. И весь подавленный в детстве гнев на родителей обрушивает теперь на взрослеющего ребенка, который ничуть не лучше ее, но почему-то не давит свой гнев, как она когда-то. Огрызается, возражает. Своих слов мать не помнит, а все, что говорит в ответ дочь, заботливо копит и стряхивает пылинки, чтобы потом кольнуть этим - а вот ты еще так смела мне сказать, и так. А я тебя всегда только любила! Дочь кажется окружающим позитивной, а сама сходит с ума от газлайтинга, запретов на свою жизнь и свое мнение.
От чувства, что она говно, дрянь, именно настолько, как это выставляет мать. И от страха, что все это поймут и она действительно никому не будет нужна, кроме матери. Дочь ненавидит себя за то, что плохая дочь, но при виде матери ей хочется умереть. Она ищет способы безболезненного самоубийства, потому что жить так больше не может.
Дочь набирается мужества и бежит из дома. Частями вывозит вещи тайком – и уходит. А муж женщины ушел еще раньше, по просьбе дочери, которая уже не могла слушать ежедневные скандалы. Естественно, в этот момент дочь разрушила матери жизнь второй раз – тем, что обрекла на одинокую старость без единственного близкого человека. Черное стало белым. Белое черным.
И вот женщина стареет в одиночестве. Поскольку быть созависимой больше не с кем, женщина начинает прикладываться к бутылке сама. Собирает рассказами про неблагодарную дочь крохи жалости со знакомых. Их сочувствие немного похоже на любовь и признание.
Женщина становится шопоголиком, компенсируя все, что не могла ей в детстве купить ее мать. Она захламляет квартиру, но покупки дают ей чувство счастья и заменяют любовь к себе лишь на время. Она ударяется в спасение животных. С их очень удобной любовью, которую не надо заслуживать. Без границ, которые надо соблюдать. А главное, в отличие от людей, на них можно и орать, и бить, а они все равно останутся рядом. Постепенно все плохие воспоминания, все гадости и оскорбления, подлости и манипуляции, которые она вытворяла, а точнее вытворяла ее травма, из ее памяти благополучно выветриваются.
Работают защитные механизмы психики. И женщина гордо несет знамя отверженной матери, которая все вложила, ночей не спала, добывала кусок хлеба для дочери аки блокадница в Ленинграде, а неблагодарная дочь бросила, наплевала. Не ползает в ногах у матери.
Спроси ее – зачем ей сейчас дочь, женщина не ответит. Ей нужно, чтобы перед ней извинились, признали ее правоту. То, что после этого великого прощения их общение с дочерью опять превратится в ее претензии, упреки, оскорбления и ор, бесконечные попытки задеть, подколоть, всех перессорить, и главное любыми действиями довести либо до суицида либо до алкоголизма, она не понимает.
Без возможности пить чужую кровь, энергию и силы, она задыхается, как вампир, но не осознает этого. Она еще живет в иллюзиях, что главное обняться – и все наладится. Ей кажется, что ее кровоточащая травма – это любовь, без которой ее ребенку плохо. А ребенку плохо с этой травмой, отдельно от которой ее матери не существует.
Виновата ли маленькая девочка из начала нашей истории, что стала чудовищем, сломавшем жизнь себе, мужу, и едва не угробившей свою дочь? Оставлю возможность вам самим ответить на этот вопрос. Сама она уверена, что ей в молодости просто попались не те книжки по воспитанию. И с мужем не повезло. Как истинный перверзный нарцисс, она простила всех, кому должна, и ни в чем не видит ни своих проблем, ни своей вины…
